Неточные совпадения
Мы въехали в речку и пошли
бродить по знакомым уже
рядам и улицам.
После ужина казаки рано легли спать. За день я так переволновался, что не мог уснуть. Я поднялся, сел к огню и стал думать о пережитом. Ночь была ясная, тихая. Красные блики от огня, черные тени от деревьев и голубоватый свет луны перемешивались между собой.
По опушкам сонного леса
бродили дикие звери. Иные совсем близко подходили к биваку. Особенным любопытством отличались козули. Наконец я почувствовал дремоту, лег
рядом с казаками и уснул крепким сном.
Три дня эти я
бродил с жандармом
по городу. Татарки с покрытыми лицами, скуластые мужья их, правоверные мечети
рядом с православными церквами, все это напоминает Азию и Восток. Во Владимире, Нижнем — подозревается близость к Москве, здесь — даль от нее.
Побродивши по лугу с полчаса, он чувствует, что зной начинает давить его. Видит он, что и косцы позамялись, чересчур часто косы оттачивают, но понимает, что сухую траву и коса неспоро берет: станут торопиться, — пожалуй, и покос перепортят. Поэтому он не кричит: «Пошевеливайся!» — а только напоминает: «Чище, ребята! чище косите!» — и подходит к
рядам косцов, чтобы лично удостовериться в чистоте работы.
Он
бродил по парку, рассеянно смотря кругом себя, и с удивлением остановился, когда дошел до площадки пред воксалом и увидал
ряд пустых скамеек и пюпитров для оркестра.
Вечером этого дня Илья, устав
бродить по двору, сидел на полу около стола дяди и сквозь дрёму слушал разговор Терентия с дедушкой Еремеем, который пришёл в трактир попить чайку. Тряпичник очень подружился с горбуном и всегда усаживался пить чай
рядом со столом Терентия.
Мы встали и пошли
бродить по комнатам. В конце анфилады их широкая дверь вела в зал, назначенный для танцев. Желтые шелковые занавески на окнах и расписанный потолок,
ряды венских стульев
по стенам, в углу залы большая белая ниша в форме раковины, где сидел оркестр из пятнадцати человек. Женщины,
по большей части обнявшись, парами ходили
по зале; мужчины сидели
по стенам и наблюдали их. Музыканты настраивали инструменты. Лицо первой скрипки показалось мне немного знакомым.
Коврин и Таня прошли
по рядам, где тлели костры из навоза, соломы и всяких отбросов, и изредка им встречались работники, которые
бродили в дыму, как тени.
Из
рядов выходит черномазый, лохматый, сумрачный фотограф. Вместе с ним Пикколо быстро укрепляет и натягивает в выходных дверях большую белую влажную простыню. Фотограф садится с фонарем посредине манежа и, накрывшись черным покрывалом, зажигает ацетиленовую горелку. Газ притушивается почти до отказа. Экран ярко освещен, а
по нему
бродят какие-то нелепые, смутные очертания. Наконец раздается голос Пикколо, невидимого в темноте...
Ее городят в лесных местах, чтобы пасущийся скот не
забрел на хлеб.], ни просеки, ни даже деревянного двухсаженного креста, каких много наставлено
по заволжским лесам,
по обычаю благочестивой старины [За Волгой, на дорогах, в полях и лесах, особенно на перекрестках, стоят высокие, сажени в полторы или две, осьмиконечные кресты, иногда
по нескольку
рядом.
Да, все это очень красиво и… как это говорится? — дышит любовью. Конечно, хорошо бы
рядом с Марией идти
по голубому песку этой дорожки и ступать на свои тени. Но мне тревожно, и моя тревога шире, чем любовь. Стараясь шагать легко, я
брожу по всей комнате, тихо припадаю к стенам, замираю в углах и все слушаю что-то. Что-то далекое, что за тысячи километров отсюда. Или оно только в моей памяти, то, что я хочу услыхать? И тысячи километров — это тысячи лет моей жизни?
Днем
бродили «гулящие» люди
по Красной площади, в Охотном
ряду, на крестцах, в
рядах,
по торговым баням. Ночью они грабили шайками. Темные, неосвещенные улицы и переулки, с деревянными, полусгнившими мостовыми, а большая часть и совсем без мостовых, грязные пустыри, дворы, разрушенные и покинутые после пожаров, облегчали дерзкие ночные разбои, давая легкое средство скрываться, а полное неустройство полицейского надзора ободряло грабителей.